Шура снова рассказывал про состояние дел на проекте, и Андрей удовлетворённо отмечал для себя, что уже хорошо понимает ту часть, которую он осилил изучить за эти месяцы работы. Потом к нему обратился Блёдер.
– Э-э-э, ну и как тебе, э-э-э, работа?
Андрей хотел сразу же рассказать про бардак с организацией, про отсутствие офиса, о том, как психологически тяжело круглые сутки сидеть в квартире, где работа перемешана с домом, и всё такое прочее. Но потом решил, что начинать с негатива неконструктивно и нужно срочно придумать хотя бы что-нибудь положительное.
– Ну-у… Хорошо, что корпоративного маразма нету никакого.
– Э-э-э, корпоративный маразм, э-э-э, это что такое?
Шура тут же подоспел поддержать.
– Да, в Корпорациях там всякого хватает.
– Ну например, бюрократия, иерархия и прочее.
– Э-э-э, так ты у нас специалист, э-э-э, по проигрыванию?
Бесспорно, Андрей гордился программой-плеером, но отвечать односложно посчитал недостаточным.
– По проигрыванию, по устройствам, по блоку управления звуком.
Ишаков сделал попытку обобщения.
– По всему.
Блёдер продолжал спрашивать про программу-плеер. Внешний вид программы нужно было поправить, чтобы она выглядела более аккуратно, а расстояния между кнопками и другими элементами соотносились более строго и гармонично.
– Э-э-э, немцы любят, когда выглядит, э-э-э, ровно. Расстояние слева, э-э-э, справа – чтобы всё совпадало, э-э-э, симметрично.
В этот момент в памяти Андрея почему-то всплыло древнее стихотворение, которое он читал ещё в школе на уроках литературы.
Немецкий генерал, что проиграл сраженье,
Такое дал распоряженье:
«Убитых русскими немецких всех солдат
Похоронить немедленно и в ряд
На площади – могила близ могилы,
Чтоб это симметрично было…»
– Фрагменты стихотворения «Хорошая работа» Сергея Михалкова.
Кроме подравнивания, в программу-плеер нужно было добавить возможность переключаться на русский язык, то есть чтобы надписи на кнопах и других элементах говорили по-русски вдобавок к уже реализованным английскому и немецкому вариантам. Дополнительной возни с пересылкой таблиц и переводом слов при этом не требовалось. Русский язык был родным, поэтому задача русской локализации была чисто технической.
Дальше разговор зашёл о том, что было бы неплохо некоторые моменты разработки автоматизировать. Например, такую вещь, как подготовку итогового пакета программ и обновлений, которые можно будет потом раздавать клиентам и развёртывать в больницах. Сейчас процесс этой подготовки осуществлялся главным образом вручную, что отнимало значительную часть времени. На некоторых крупных проектах в Корпорации этим занимался вообще отдельный человек, а тут всё делалось своими руками. В этом контексте Андрей вспомнил про Тошу и Дашу. Тоша как раз работал в отделе контроле качества в Корпорации и был не только квалифицированным тестировщиком, но и сам участвовал в сборке и последующем развёртывании пакетов программ. Поэтому он наверняка был бы не прочь подзаработать и на второй работе.
– Да, есть тут один товарищ. В Корпорации тестированием программ занимается.
Шура заинтересовался.
– Это кто?
Шура знал Тошу по встречам на шашлыках, которые устраивали посетители виртуальной комнаты на политическую тему, но не знал его реального имени, только псевдоним в интернете. Андрей задумался, как правильней представить Тошу, но Ишаков стал его торопить.
– Давай отвечай, честно только!
Пришлось напомнить, кто такой Тоша, и Шура одобрил кандидатуру. Блёдер тут же заинтересовался, сможет ли Тоша работать на этих проектах дополнительно к работе в Корпорации, то есть фактически как на второй работе. Ответ на этот вопрос Андрей знал заранее.
– Нет, его девушка не отпустит. Вообще, было бы неплохо, если бы он и тестированием занимался, проверял программы после нашей работы, как это обычно делается.
– Э-э-э, а ты сам разве не проверяешь, э-э-э, после того как сделаешь?
– Проверяю, конечно. Но не так тщательно, на это много времени уходит. И вообще, тестировщики – это же обычная практика.
– Э-э-э, а он сможет в перспективе, э-э-э, программировать? Хотя бы на таком уровне, э-э-э, как ты?
– Как я – вряд ли. Это же учиться долго. В общем, я спрошу, как он на это смотрит. А что у нас с офисом – сняли? Куда он ходить будет? Ко мне домой, что ли? Или тоже дома работать?
Про офис ответил Ишаков.
– Не сняли. Нечего пока снимать.
Андрей расстроился и тяжко вздохнул. Прошло уже четыре месяца, а офиса так и не появилось.
М-да… Ничего не понимаю… Говорили же, что квартиру будут снимать… А дома я буду работать только первое время… Неужели до сих пор нельзя было всё сделать?..
Под конец совещания Ишаков помянул недобрым словом какого-то предыдущего программиста, уволенного за недостаточную производительность труда. Ишаков жаловался, что за промежуток времени в один месяц тот программист написал всего лишь семь строчек текста программы. Деталей этой истории Андрей не понял, но зато ему было прекрасно известно, что работа может заключаться далеко не только в написании текста программы, но и во многих других вещах. Например, в изучении проектной документации, чтении книжек по технологии, знакомстве с самой программой, отдельными её блоками, проектировании дополнительных надстроек и многом-многом другом. В Корпорации включение нового сотрудника в проект могло затянуться весьма надолго, и за месячный срок до написания текста программы или хотя бы её фрагмента дело могло просто не дойти. В общем, Андрей опять устал от сплетен и пустых разговоров и очень хотел домой.
Дома он сел за компьютер и опять уткнулся в свои виртуальные комнаты. В комнате друзей незамедлительно поделился содержанием совещания. Тоши в комнате не было.
– Рассказал им про Тошу.
– Правильно, пускай Даше на машину зарабатывает.
Андрей рассмеялся.
– Ага, будет ко мне домой приходить работать. Сядет в другом углу комнаты, а обедать на кухне будет, ссобойки разогревать, которые ему Даша делает.
– Даша его не отпустит из Корпорации.
– Там ещё немец хотел, чтоб он в перспективе программировать научился. Хотя бы как я.
– Ну ничего себе «хотя бы»! Шура говорит, что ты вообще бог.
Тут Андрей насторожился. Слышать столь высокую оценку своей работы от такого хорошего специалиста, как Шура, ему было, несомненно, лестно. Но в такие моменты всегда есть риск зазнаться, почить на лаврах и будущей своей работой приносить только разочарование. Объективной оценки своего профессионального уровня Андрей не знал никогда. Судя по рядовой должности в Корпорации, вверх ему было ещё расти и расти. С другой стороны, было неизвестно, с программистами какого уровня до сих пор имел дело Шура. Возможно, по сравнению с ними Андрей выглядел гораздо лучше. Впрочем, он не зазнался, не возгордился и даже немного расстроился. Он видел, что работать придётся много, тяжело, а теперь ещё нужно будет постоянно подтверждать и повышать свой, так сказать, божественный уровень.
– А офисом что?
– Глухо. Ишаков сказал, нечего снимать пока. Я тут скоро с ума сойду. Уже сам с собой разговариваю. Вот прямо сейчас набираю сообщение и вслух проговариваю.
На этом общение в болталках не остановилось – объявилась Галина. Сначала она интересовалась работой, автошколой, потом заговорила про ремонт. Когда всё-таки будет ремонт, было совершенно непонятно. Сперва надо было отдать долг отцу и закончить автошколу, где предстояли расходы на бензин и бог знает на что ещё. Дальнейшее будущее виделось туманным и неопределённым, а сам ремонт – чем-то фантастическим, громоздким и неподъёмным. Андрей давно свыкся с обстановкой в квартире и не обращал на неё никакого внимания. Хотя от хорошей отделки, естественно, он бы не отказался.
– Не знаю. Мне по фиг на ремонт.
На эту фразу Галина отреагировала неожиданно.
– Понимаю. Когда я с тобой, мне тоже по фиг на ремонт.
Андрей расхохотался, сразу вспомнив совместные возлияния у него на диване. Он тоже любил задушевные алкогольные посиделки, где за беседой о вечном бытовая обстановка куда-то отодвигалась, исчезала и просто не была заметна.
Следующим написал сообщение Алекс. Это было несколько неожиданно, потому что после возврата долга общих дел у них больше не было. Алекс заинтересовал: он предлагал работу с возможной командировкой в Соединённые Штаты на ближайшие пару месяцев. Звучало заманчиво, и технология, с которой там работали, была Андрею близка, но от предложения пришлось отказаться.
– Я сейчас занят полностью. Меня не поймут, если резко куда-то сорвусь. Но спасибо.
– Да я бы сам поехал, если бы английский знал.
Английского на подобных работах требовалось не так уж и много – минимум технического чтения и письма. Ну и чуть-чуть разговорного для общения с коллегами. Но Алексу было виднее.
